На что опирается профессиональная ценность
- Я боюсь, что ко мне не будут приходить клиенты.
Эта женщина тоже моя клиентка. И мы с ней прошли огонь, воду и медные трубы).
Она долго скрывала свои чувства, много рационализировала и оценивала. Первые месяцы прошли в режиме консультирования. Терапия как работа с чувствами и рефлексия внутренних процессов не могла состояться – настолько был высокий уровень недоверия.
Мы проясняли ее недоверие. Она предъявляла ко мне высокие требования, которым я не соответствовала.
Но, видимо, было во мне что-то нужное для нее, и поэтому она оставалась. Не уходила.
Кроме того, у нее было сильнейшее сопротивление долгу и обязательствам, с которыми у нее ассоциировались походы, по расписанию, к психологу.
Я считаю, что у нее большой потенциал быть хорошим терапевтом.
Три года глубинной терапии, хорошее образование.
Личные качества: внимание к деталям, обаяние.
Подросшая терпимость к своим чувствам (и, на 360 градусов, к чувствам других людей).
БОльшая толерантность к своей (и другой) уязвимости.
БОльшая способность переживать ошибки. Сдвинувшееся с мертвой точки базовое недоверие сменяется избирательным отношением к людям.
- Почему ты так думаешь?
- Мой главный страх – это нестабильность. Я ее ужасно боюсь. Я боюсь, что клиентов будет мало. Я боюсь, что буду под них подстраиваться, принимать, несмотря на свои неудобства.
Я боюсь, что они не будут меня ценить: что, мол, молодая, неопытная.
Я боюсь, что не идеальная: разведена, а психологи не должны разводиться.
…О! Я помню все эти страхи. Те же самые, абсолютно те же страхи. Я не ценная, меня не выберут. Если не буду хорошей, не буду спасать, жертвуя собой – уйдут. Не заработаю.
Не смогу обеспечить себе достойный уровень жизни. Аааа!
Боже, какая же я не идеальная. От слова «совсем».
И развод – не самое «страшное» событие в списке моих несовершенств.
- Помнишь, как ты была недовольна мной? Помнишь, как тебе хотелось большей безопасности? Как некоторые мои действия ты считала недостаточно профессиональными, и ты мне об этом говорила?
- Помню…
- Как тебе удалось с этим справиться? С моей неидеальностью, с твоим ужасающим сопротивлением перед явно переживаемым долженствованием терапии?
- В вас было что-то важное для меня. Вы были тверды, а мне этого не хватает.
Ваши границы. Я чувствую, что могу на них опереться. Ваши границы защищают вас, но они защищают и меня.
- Значит, ты не хотела, чтобы я была с тобой исключительно милой и обходительной?
- Я уходила от таких терапевтов. Мне очень нужны были границы. Теперь я это понимаю.
….Именно в тот момент, когда я, пройдя через череду личностных и профессиональных кризисов, поверила, что главный ресурс – внутри меня, а не вовне… Я перестала бояться терять клиентов.
Все, что я пережила на своей личной терапии, и что присвоила как саму себя, в том числе мои границы;
все, что я наработала в своей работе с клиентами, в том числе умение разделять наши процессы, и брать ответственность только за то, что сделала я, не беря на себя ответственность за то, что шло из переноса;
в том числе тепло к подлинным чувствам, к уязвимости – а в этом мне помог мой опыт материнства;
И наконец, то, что можно было бы считать стыдным, например, мой развод, который я пережила как сепарацию, и этот опыт – один из самых ценных, который я имею на сегодняшний день;
Вот что является моим настоящим ресурсом.
И поэтому я уверена, что клиенты, которым все это нужно, у меня непременно будут.
Несмотря на то, что я завишу от них, я в то же время не завишу, потому что мой ресурс – это МОЙ ресурс.
Такая парадоксальная ситуация одновременной зависимости и независимости
на глубинном уровне переживается как свобода для обоих, терапевта и клиента, и создает ощущение ценности нашего сотрудничества.